Мысли - Страница 28

303. “Утруждайте себя ради него” — в этом суть уважения. И не так это суетно, как может показаться, напротив, глубоко справедливо, ибо означает: “Вам сейчас не нужно, чтобы я себя утруждал, но я все равно утруждаю и тем более буду утруждать, если это и впрямь понадобится”. К тому же нет лучшего способа выказать уважение к сильным мира сего: ведь если бы проявлять это чувство можно было, рассиживаясь в креслах, мы уважали бы всех людей подряд, не делая между ними никакого различия, а вот когда человек себя утруждает, различия становятся заметны — и еще как!

304. Дети с глубоким удивлением обнаруживают, что некоторые их товарищи окружены всеобщим почтением.

305. Как велико преимущество знатного происхождения! С восемнадцати лет человеку открыты все пути, ему уже не в новинку известность и почет, меж тем как другие если и достигнут таких же наград, то годам к пятидесяти, не раньше: выигрыш в тридцать лет.

306. Что такое “я” каждого из нас? Человек стоит у окна и смотрит на прохожих; могу ли я утверждать, что он подошел к окну ради того, чтобы увидеть именно меня? Нет, потому что обо мне как таковом он вовсе не думает.

Ну, а если кого-то любят за красоту, можно ли сказать, что любят именно его? Нет, потому что, если оспа, пощадив жизнь, убьет красоту этого человека, вместе с нею умрет и любовь к нему.

А если меня любят за разумение или хорошую память, означает ли это, что любят мое “я”? Нет, потому что можно утратить эти свойства, не утрачивая в то же время себя. Так где же таится это “я”, если его нет ни в теле, ни в душе? И за что любить тело или душу, как не за эти свойства, отнюдь не составляющие моего “я”, которое продолжает существовать и в тех случаях, когда они исчезают? Возможно ли любить некую отвлеченную суть человеческой души независимо от ее свойств? Нет, это невозможно, да и было бы несправедливо. Итак, мы всегда любим не человека, а только его свойства.

Не будем же насмехаться над людьми, которые требуют, чтобы их уважали лишь за чины и должности, ибо мы любим человека лишь за свойства, полученные им взаймы.

307. Суждения народа, как правило, весьма здравы; вот тому примеры:

1. Развлечение и охота сами по себе куда привлекательнее, чем возможный выигрыш или добыча. Полузнайки издеваются над теми, кто так думает, и торжествуют, доказав дурость этого общего мнения, не разумея, что разум — не на их стороне;

2. Во всех случаях следует почитать внешние отличия — знатность, богатство. И общественное мнение снова торжествует, доказав, какое это неразумное суждение, хотя именно оно-то и разумно: каннибалы ни во что не ставят малолетнего короля;

3. Следует считать пощечину оскорблением и также следует стремиться к славе. Что ж, слава весьма желательна, потому что связана со многими весьма ощутимыми житейскими благами, а на человека, который в ус не дует, получив пощечины, градом сыплются издевательства и всякие другие неудовольствия;

4. Следует трудиться, не задумываясь о том, что получится; отправляться в плавание по морям; ходить над пропастью.

308. Большинство людей здраво судит о том, что их окружает, потому что пребывает в полном неведении, естественном состоянии человека. У всякого знания есть две крайние точки, и они соприкасаются. Первая — это полное и вполне естественное неведение, в котором мы все рождаемся на свет. Второй точки достигают возвышенные умы, познавшие все, что доступно человеческому познанию, постигшие, что по-прежнему ничего не знают, и таким образом вернувшиеся к тому самому неведению, от которого когда-то оттолкнулись, с той лишь разницей, что теперь их неведение умудрено опытом, оно познало себя. Ну а те, что вышли из естественного неведения, но не достигли противоположной точки, — те воображают, будто, набравшись обрывков знаний, уже все превзошли. Именно эти люди и мутят многих и многих, именно они и судят обо всем вкривь и вкось. Народ и те из ученых, кто наделен подлинно зрелым умом, составляют основу общества; полузнайки их презирают и, в свою очередь, окружены презрением, потому что, в отличие от большинства, полностью лишены способности здраво судить о чем бы то ни было.

309. Причина следствий. — Постоянное превращение всех “за” в “против” и наоборот.

Итак, мы показали, что человек суетен, ибо ценит несущественное, и все его суждения ничего не стоят. Но потом мы показали, что они вполне здравы и народ отнюдь не так суетен, как утверждают, ибо суетность его взглядов глубоко обоснована; таким образом, мы опровергли суждения, которые опровергают суждения народа.

А теперь следует опровергнуть и это наше суждение, показав, что при всей здравости своих суждений народ суетен, не понимает, где сокрыта истина, видит ее там, где ее нет, и, следовательно, его суждения всегда неверны и в них нет ни капли здравого смысла.

310. Причина следствий. — Итак, мы с полным правом можем сказать, что люди живут в мире иллюзий, ибо, при всей здравости суждений простого народа, они подсказаны ему отнюдь не головой, поскольку истину он видит там, где ее нет. Суждения народа исполнены истины, но исходит он при этом из ложных посылок. Например, людей знатного рода и впрямь следует уважать, но не потому, что знатное происхождение — действительное преимущество и т. д.

311. Причина следствий. — О чем бы человек ни судил, у него должен быть собственный взгляд на вещи, но говорить при этом следует только общепринятое.

5. Порядок, присущий истинной справедливости

312. Причина следствий. — Разделение по степеням: простонародье чтит людей родовитых; недоумки их презирают, утверждая, что знатность происхождения — не личная заслуга, а дело случая; люди со здравым умом их чтят, но не в силу народных убеждений, а в силу собственных своих взглядов; благочестивцы, у которых рвения больше, нежели знаний, презирают знать, невзирая на резоны людей здравомыслящих, потому что видят теперь окружающее в свете новообретенного благочестия; но истинные христиане чтят людей родовитых в силу иного, поистине всеозаряющего света. Вот так людские суждения зачеркивают друг, друга, “за” и “против” меняются местами в зависимости от духовной озаренности.